Земство и трудовая помощь

По мере становления и развития общественного призрения встал вопрос о поисках социальных корней нищенства и результативных путтях их искоренения. На первых порах деятельности земств благотворительность, как понятие, не имело четко выраженных границ, что в значительной мере затрудняло решение многих, порой непосильных для земцев задач; в итоге деятельность расширялась, а нищенство не уменьшалось.

Сами благотворители не раз задавались вопросом об итогах своей деятельности и нередко приходили к неутешительным выводам: «Нередко все деньги, потраченные на ослабление нищенства, не толь ко его не ослабляли, а лишь усиливали, потому как часто шли на кабаки. Вот дом призрения – это другое дело: в него идут действительно бесприютные и дряхлые; тут всякая копейка идет на дело.»

Разнородность нищей публики, первые попытки общественной благотворительности заставляли глубже осознать социальный феномен нищенства, чтобы выработать действительно эффективные средства борьбы с этим злом. Вопрос неоднократно обсуждался и в конечном итоге вылился в публичную дискуссию о формах помощи нищим в губернии. В её ходе изучался широкий как отечественный, так и зарубежный опыт. Была признана необходимость, во-первых, более четко обозначить рамки понятий «бедность» и «нищенство», во-вторых, классифицировать состав нищенствующих, выделив среди них способных к труду и совершенно беспомощных, а далее найти адекватные формы помощи и тем и другим. Впервые вопрос о призрении неимущих в Костромской губ. был возбужден губернским собранием сессии 1901г., причем в постановлении, вынесенном по этому поводу, совершенно не было указано, для какой именно категории неимущих предполагалось организовать призрение. Упоминание о стариках и сиротах, имеющееся в документе, очевидно, было сделано чисто случайно, а не ограничивало лишь этими лицами сферу заботы губернского земства. Надо думать, что так было понято указанное постановление и уездными собраниями, по крайней мере, некоторыми. Упоминание о калеках и хрониках, встречающееся в соответствующих постановлениях местных земств, указывает на такое понимание. «Очевидно, необходимость при зрения, т. е. чужой помощи, для поддержания или сохранения жизни бедствующего человека не может обусловливаться каким-либо внешним его признаком — возрастом или физическим состоянием, а должна возникать из наличности условий (каковы бы они ни были), при кoторах бедствующий человек не в силах сам предохранить себя от гибели,

Немалое место в поисках решений данного вопроса заняло и изучение постановки дела благотворительности в России и Европе, в результате чего был выработан обзор существующего опыта, обследован состав нуждавшихся и представлен отчет к очередной сессии губернского земского собрания. В первую очередь был выделен ряд бесспорных проблем. В своём докладе «По вопросу о трудовой помощи нуждающимся» на заседании Костромского губернского земского собрания в 1904 г. И. Сабанеев, описывая положение грузчиков, задавался вопросом: «Разве в остальных сферах труда рабочего всё обстоит благополучно, условия работы гигиеничны, а заработок достаточен?»

И сам же продолжал: «Думать так – значит совершенно не считаться с окружающей действительностью. Просто непонятно, каким образом рядом с несомненным фактом общей бедности, заставляющей крестьянскую массу всюду искать посторонних заработков и получать право на существование ценою изнуряющего труда, может существовать обычное отношение к задачам общественной благотворительности?»

Неопределенное понимание задач благотворительности вынуждало некоторые земства акцентировать свою практическую деятельность на переписи неимущих, анализе экономических условий жизни нуждающихся, которые, несмотря на немалые усилия по их улучшению, продолжали угнетать, уродовать и убивать миллионы работни ков. Те, кто близко стояли к организации дела общественного призрения, постоянно наталкивались на вопрос о том, не следует ли вообще принять на общественный счёт заботу о помощи всем лицам, губящим свою жизнь и здоровье в непосильной работе для различных предпринимателей. Сами же общественные деятели определенно отмечали, что едва ли кто признает такую благотворительную деятельность посильной для земства, но ограничивать задачу земской благотворительности исключительно заботой о лицах, уже окончательно загубленных существующими условиями труда и жизни, считалось невозможным. При таком понимании задач благотворительности земству, проводя аналогию с армией, предоставлялись обязанности санитарных отрядов, предназначенных не для защиты и охранения жизни ещё не искалеченных людей, а исключительно для помощи тем, кто уже сделался «жертвой войны и выбыл из строя». Но санитарные отряды на фронте организуются в некотором соответствии с величиной действующей армии, их силы и средства согласуются с предстоящей работой, а такое соответствие не усматривалось в земской деятельности. Каждый акт государственной жизни: новый торговый договор, новый фабричный закон, изменение системы взимания налогов и т. д. – отражался на положении рабочего: то увеличивая, то уменьшая требования, предъявляемые к благотворительности, а ведь средства земства не изменялись соответственно этим требованиям.

Земству, не имевшему возможности участвовать в законодательной работе, регулировавшей условия трудовой жизни, оставалось только заняться благотворительностью в обычном смысле слова, т. е. заботиться о нищих и больных. Но можно было направить энергию на возможно большее освобождение значительного числа лиц от гнёта существовавших условий – и тогда это становилось деятельностью, на которую стоило обратить особое внимание. Здесь возникал вопрос: а возможно ли земству организовать такие предприятия, которые не будут содержать эксплуатации (гнёта) и будут окупать себя, не обременяя кассу земства и без того скудную.

Не помогла, конечно, и попытка ограничить круг действия земства помощью лишь таким лицам, чье бедственное положение обусловливалось исключительно их индивидуальными качествами и случайными обстоятельствами жизни, т.к., во-первых, стремление выделить таких лиц в большинстве случаев было неосуществимо, а, во-вторых если бы и можно было её осуществить, то руководствоваться таким принципом было бы столь же странно, как странно санитарному отряду было бы ограничивать свою помощь лишь заботой о лицах, случай – но заболевших, совершенно игнорируя часть раненых.

А потом, возникал вопрос: как далеко должна идти такая забота? Следует ли, оказывая её, ставить нуждающегося в условия жизни сред него работника или же в положение привилегированное? Один из известных теоретиков благотворительности сказал, что «положение призреваемого не должно быть лучше положения среднего работника». Но этот принцип мог быть осуществлен лишь в идеале: условия жизни среднего работника были так печальны, что проводить этот принцип в жизнь было решительно невозможно. Таким образом, и здесь благотворительная деятельность встречала препятствия в общих условиях жизни трудящихся, и земству было необходимо считаться со всей суммой этих препятствий.

Земство было вынуждено организовывать призрение, согласуя свою деятельность с условиями жизни и требованиями справедливости. И возможность такой помощи усматривалась лишь в предоставлении нуждавшимся труда, стоимость результатов которого в идеале оку пала бы их содержание. Только при такой форме помощи деятельность земства действительно признавалась предупредительной. Но положение лиц, пользовавшихся этой помощью, хотя и оказывалось лучше положения среднего работника, не приобреталось ценою безвозвратного расходования средств, получаемых от всего населения.

Резюмируя всё изложенное во время проходившего в то время об суждения, можно выделить следующие ключевые положения. Существовавшие условия жизни трудящихся во многих случаях признавались как препятствовавшие их физическому и духовному развитию; они неизбежно являлись причиной преждевременной потери трудоспособности или смерти. Такой результат формировал громадную армию лиц, нуждающихся в неотложной помощи (сирот, увечных и т. д.). Организация помощи этим лицам обычными мерами благотворительности признавалась запоздавшей и менее рациональной, чем помощь, направленная на облегчение участи ещё трудоспособных граждан. Отказываясь, таким образом, от чисто формального понимания задач призрения, губернская управа естественно должна была прийти к выводу о необходимости оказания помощи в некоторых случаях и трудоспособным лицам, т. е. обратиться к трудовой форме помощи. Но такая помощь могла быть оказана без нарушения справедливости только при условии, что она не потребует особого постоянного расхода. Последнее условие было осуществимо лишь в том случае, когда оказываемая помощь состояла бы в предоставлении соответствующего труда, не являющегося убыточным для земства. Выработка практического способа осуществления такой меры и стала результатом обсуждения данного вопроса экономическим советом и соответствующей работы лица, приглашенного специально для заведования делом трудовой помощи.

Придя к признанию необходимости такой помощи и испробовав практике (в виде организации местного Дома трудолюбия), при шлось убедиться и в её сравнительно большом значении, так как в борьбе с нуждой, как отмечено губернской управой в докладе собрания 1903 г., такого рода деятельность являлась более действенной мерой, чем помощь в какой-либо другой форме. Отказывать в такой по мощи тем, кто ещё молод и здоров, ограничивать область призрения исключительно содержанием увечных и слабых так же нерационально, как строить вместо больниц и амбулаторий исключительно богадельни для хроников. Около половины трудоспособных неимущих имели семьи, их участь решала судьбы многих других лиц, а потому помощь, вовремя и надлежащим образом оказанная таким людям, несомненно, во многих случаях становилась помощью и тем, кто по старости, болезни или малолетству не был способен работать.

Таким образом, главным итогом дискуссии в костромском обществе по вопросу о благотворительности стало решение условного разделения всех нуждавшихся на две категории: трудоспособные и немощные. Первым преимущественно оказывалась помощь трудовая (приисканием работы), вторым помещением в приюты, богадельни и т. п.

С 1896 г. трудоустройством жителей Костромы занималось Костромское попечительство о Доме трудолюбия, состоявшее в 1901г. из 185-ти чел. Оно было основано на три года ранее открытия местно го Дома трудолюбия. Попечительство возникло после того, как в местной городской управе была прочитана бароном Буксгевденом лекция «Что такое дом трудолюбия». Затем был составлен проект устава общества, утвержденный министром внутренних дел 14 февраля 1898г. В Костроме была открыта подписка на сбор средств в адрес предполагаемого начинания. По сведениям корреспондента «Костромских губернских ведомостей», в первый же день было собрано 4 тыс. руб.

Для мастерских было выстроено особое здание в течение лета и осени 1899 г. по плану губернского инженера Л.А. Треберта, который безвозмездно наблюдал и руководил за означенною постройкой. Помещение было разделено на четыре части, в которых располагались кузнечная, слесарная, столярная, бондарная, обойная и матрасная мастерские. Остальные же работы (сапожные, портновские и пакетные) производились в здании дома.

За каждый рабочий день, согласно постановлению правления, с призреваемого удерживалось за содержание в Доме 20 коп., так что его в 1899г. с призреваемых было получено 223 руб. 78 коп., а вы дано им на руки — 961 руб. 25 коп., остальные же 821 руб. 80 коп. по ступили за материал, употребленный для приготовления заказных работ. Заработанная плата ежегодно росла, и если в 1899 г. она составляла 969 руб. 25 коп., в 1900 г. – 1 196 руб. 38 коп., то в 1901 г. она уже выросла до 1 475 руб. 75 коп. Приведем пример из сметы по Дому трудолюбия на 1902 г.

ПРИХОД
Источник Сумма (руб.)
Членские взносы 700
Проценты с запасного капитала 280
Плата с трудолюбцев 600
Возврат за материал 3000
Пожертвования припасами 400
Пожертвования деньгами 1200
Пособия от Попечительства
о народной трезвости 1000
Случайные поступления 130
Состояло на лицо расходного капитала 690
ИТОГО 8000
РАСХОД
Статьи расхода Сумма (руб.)
Содержание трудолюбцев 1200
Ремонт зданий и инвентаря 500
Постройка бани 2000
Отопление и освещение 500
Страхование и повинности 200
Непредвиденные расходы 250
На покупку материалов 3000
Типографские и канцелярские расходы 100
Платеж за печатную машинку 250
ИТОГО 8000
В течение 1899 г. на призрении в Доме трудолюбия было 89 чел., из них 66 чел. выбыло и к 1 января 1900 г. осталось 23 чел. Призревавшихся было: 14 столяров, 14 слесарей, 12 пакетников, 10 сапожников, 8 домашней прислуги, 7 чернорабочих, 4 портных, 4 бондаря, 3 кузнеца, 3 обойщика, 1 башмачник, 1 кровельщик, 1 колесник, 1 матрасник и 1 садовник. Из 66-ти выбывших из Дома трудолюбия 8 чел. поступили на должности, 2 отправились на родину, 4 высланы за пьян ство, 2 – за шумное поведение и 1 взят полицией по подозрению в краже, остальные же 49 чел. ушли на заработки. Некоторые из последних возвращались вновь в Дом трудолюбия и снова уходили. По возрасту призреваемые распределялись так: до 20-ти лет – 15чел., до 30 лет – 26, до 40 ка лет- 17, до 50-ти – 23 и до 60-ти – 8чел.

Состав призреваемых в Доме трудолюбия за 1899г.
По званиям и сословиям Количество Образование
высшее среднее низшее грамот неграмот
Детей чиновников
военного сословия 2 — — — 2 —
Детей чиновников
гражданского ведомства 1 — 1 — — —
Потомственных почетных граждан 2 — — — 2 —
Личных почетных граждан 6 — 1 — 5 —
Мещан и разночинцев 46 — 1 — 34 10
Крестьян 30 — — — 24 7
ИТОГО 87 — 3 — 67 17
Если в 1900 г. в Доме помещалось и работало 87 чел., то в 1901г. их уже насчитывалось 112 (среди них: 13 чел. до 20-ти лет, 40 – от 20-ти до 30-ти лет, 15 – от 30-ти до 40-ка и 4 чел. – от 50-ти – до 60-ти лет).

Заботясь о нравственной стороне призреваемых, правление общества Дома устроило библиотеку, фондами которой охотно пользовались все его члены. Периодически для них устраивались духовно нравственные беседы, принимаемые слушателями, как писали корреспонденты, «с величайшей любовью и интересом». При Доме имелся прекрасный сад.

Наблюдение за санитарным состоянием в Доме взяли на себя члены Попечительства и.о. врачебного инспектора действительный статский советник М.А. Невский и врач Костромской земской больницы Ф.А. Усольцев. Для оказания первой помощи заболевшим при Доме имелась аптечка, больные же лечились за счёт Попечительства в губернской земской больнице.

Распорядок дня призреваемых был примерно таков: ежедневно, вставая утром в определенное время, получали чай с хлебом, а после этого отправлялись на работы в мастерские; в 12 час. обедали, затем желающим разрешалось отдыхать, около 5-ти час. снова чай; после него до 8-ми час. – работа в мастерских, в 8 час. -ужин и сон.

Вот каким находили состояние Дома трудолюбия его организаторы в 1901г.: «20 мая рабочих было 13 чел. все здоровы. В Доме все отделения содержатся в отличном порядке; отхожие места также в порядке; пища отличного качества, вода из колодца совершенно прозрачна. Заразных болезней в отчет ном году не было. Рабочие все имели здоровый вид; надзор со стороны служащих за живущими также был добросовестным; личное и деликатное обращение их с рабочими отзывается благоприятно на нравственную сторону рабочих». Попечительство старалось получать информацию и о дальнейшей судьбе трудолюбцев. Общество не оставалось безучастным к вопросу помощи нуждавшимся. В пользу Дома не только поступали пожертвования, но и регулярно (особенно в первое время) организовывались благо творительные спектакли, лотереи.

Дом трудолюбия постоянно находился в поле внимания местных корреспондентов, и нередко в адрес его устроителей высказывались замечания. В первую очередь они касались эффективности деятельности трудолюбцев. Несмотря на внешнее благополучие дел, земство почти сразу усматривало и ряд существенных недостатков. С целью улучшения постановки нового дела один из его организаторов был командирован в Москву и Петербург для ознакомления с означенным вопросом. По возвращении из служебной поездки И.Сабанеев сделал подробный обзор всего виденного. В представленном отчете содержалось немало критики в адрес столичных организаторов благотворительности, но на основе этой конструктивной критики были внесены и конкретные предложения в дело улучшения деятельности местного Дома трудолюбия и ему подобных заведений. Отмечалось, что действующие в настоящее время дома трудолюбия не достигали своей цели, так как источником существования их клиентов в большей степени являлись всякие пожертвования, а не собственный труд; поэтому их деятельность мало чем отличалась от обыкновенных богаделен. И существенная причина этого, по мнению докладчика, крылась в дурном выборе труда, частью не соответствующего задачам учреждения и в составе призреваемых (часто физически не способных к полноценному труду).

Помимо Дома трудолюбия правление Попечительства для уст ранения пьянства среди ожидавших на пристанях пароходов рабочих с разрешения местной городской управы в 1899 г. на берегу Волги открыло чайную-столовую. В ней за сравнительно дешевую цену, можно было получить, кроме чая с сахаром, лимон, белый и черный хлеб, колбасу, яйца и яблоки. Наблюдение и руководство заведением взял на себя А.К. Струмилло. Пожертвования на постройку были по лучены благодаря и.о. губернатора И.М.Леонтьеву и члену Попечительства С.А. Пестрикову. Частные пожертвования на строительство составили 615 руб. 15 коп. и 200 брёвен; 200 руб. составило пособие городской думы. Всего же закупок на предприятие было произведено на 2 715 руб. 74 коп. Прибыль от оборотов чайной в первый год работы составила (работала только во время навигации до октября) 137 руб. 84 коп. Газеты отмечали, что чайную «усердно посещает рабочий люд. Особенно много посетителей бывает в вечерние часы, тогда чайная почти переполняется народом».

Для нуждавшихся Попечительство выдавало по своему усмотрению специальные билетики для бесплатной выдачи пищи (на 2, 3 и 5 коп.) в чайной, а в зимнее время – в столовой Попечительства о народ ной трезвости.

Идея трудовой помощи коснулась и проблемы призрения бес приютных детей. При Костромском попечительном обществе о Доме трудолюбия 10 декабря 1902 г. был основан приют, получивший на звание Ольгинского. Его целью было: «призревать и приучать к труду остававшихся без присмотра и пристанища детей обоего пола до передачи их на надежное попечение родственников, специальных обществ, благотворительных учреждений или частных лиц, или даже до надлежащего приготовления их к трудовой жизни; временно доставлять кров и пищу, а также преподавать начала грамоты детям, остававшимся без присмотра в течение дня, а тем более вынужденным нищенствовать».

С целью наиболее правильной организации деятельности при юта, разрешения вопроса о продолжительности пребывания детей в приюте, надзора за содержанием воспитания и образования заботы о дальнейшей судьбе призреваемых, изыскании средств и т. п. в 1902 г. был учрежден специальный Попечительный об Ольгинском приюте комитет. Он состоял из 12-ти лиц, избираемых правлением Попечительного общества о Доме трудолюбия, исполнявших свои обязанности безвозмездно. Средства Комитета состояли из сумм Попечительства о Доме трудолюбия, членских взносов, пожертвований, доходов от продаж изделий, изготовленных воспитанниками, процентов от капиталов и имущества приюта.

Приют помещался в собственном здании по Ново-Троицкой улице. Председательницей и попечительницей приюта была с 1906 г. Е.Б, Чемодурова, её сменила М.Н. Князева, а в 1913 г. – С.А. Стремухова. Смотрительницей приюта в 1906г. была А.В. Алякринская. В приют принимались дети обоего пола, без различия вероисповедания, сословия и звания, способные по своим силам и состоянию к работе, в возрасте не младше 6-ти лет (причем они могли оставаться в приюте до 15-ти лет, а девочки – до 16-ти лет). Как правило, принимались в приют дети по указаниям благотворительных обществ, частных и должностных лиц (городских судей, земских начальников, чинов полиции, фабричных инспекторов и т.д.). В случае необходимости о помещаемом ребенке собирались необходимые сведения, уточнялась степень нужды родителей (если таковые имелись).

Девочки и мальчики в приюте жили раздельно. Они содержались скромно и просто, с тем, чтобы оказаться приготовленными к трудовой жизни. С этой целью и соразмерно их возрасту дети ежедневно приучались к крестьянским работам, преимущественно по огородничеству и садоводству; кроме того, их обучали несложным ремеслам и Рукоделиям (девочки обучались плетению кружев), а также домашним работам (шитью платья и белья, вязанию, уборке комнат, стирке и пр.). Кружевное производство в 1913 г. дало 141 руб. 70 коп. прибыли.

Состав призреваемых Ольгинского детского приюта
Костромского попечительного общества о Доме трудолюбия в1913г
Критерий Количество человек
по сословию:
разночинцев 2
мещан 12
крестьян 23
по составу семьи:
круглых сирот 14
имевших одну мать 12
имевших одного отца 8
имевших обоих родителей 3
по месту жительства:
Кострома 20
уезды 17
По возрасту:
5-7 лет —
8 лет 5
9 лет 2
10 лет 2
11 лет 3
12 лет 5
13 лет 5
14 лет 8
15 лет 7
16 лет —
Дети в приюте проходили курс одноклассной школы и обучались Закону Божию, грамоте и начальным правилам исчисления. В свободное время нередко устраивались религиозно-нравственные чтения с показом иллюстраций. Два раза в неделю проводились бесплатные уроки пения.

На физическое развитие призреваемых обращалось особое внимание. В зависимости от производительности работ в пользу призреваемых устанавливались вознаграждения, которые выдавались при выпуске детей по истечении срока пребывания в приюте. Выпускавшиеся из приюта дети снабжались соответствующим документом о пребывании в приюте, комплектом белья и платья. По возможности правление приюта помогало своим выпускникам, следило за их дальнейшей судьбою.

В 1906 г. состояние приюта было признано критическим. В 1910 г. ввиду недостаточности средств приют имел приходящий характер, принятие детей на постоянное жительство не разрешалось. Дети призревались с 7-ми час. утра до 7-ми час. вечера. По инструкции, максимальное количество детей ежедневно могло составить 20 чел., хотя это не удовлетворяло настоящей потребности. Но Попечительством о приюте были изысканы необходимые средства, и приют расширил свою деятельность. В 1913г. в приюте призревались 37, а в 1914 г. -41 чел.

Средства Ольгинского детского приюта в 1913 г.
Источник – Сумма Пожертвований 1321,05
Квартирной платы — 510,81
Проценты с капитала — 789,28
Пособие от Комитета Попечительства о трудовой помощи – 1598,95
Пособие от губернской земской управы — 300,00
Отчисление от выработки кружев — 41,40
Поступило от продажи процентных бумаг — 982,80
Поступление от кинематографического сеанса — 135,17
ИТОГО 5679,46

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Читайте нас в социальных сетях